Глава XXXVIII   Так прошли каникулы, и затем дом опять наполнился суетой.

глаза Индреку, который стоял перед ним, готовый к отъезду, в длинном сером домотканом пальто, в галошах, с шапкой в руках.

—        Вы идиот,— проговорил наконец директор серьезно, но как-то так, что Индрек отнюдь не обид злея,а скорее даже почувствовал себя польщенным.1— С такой ничтожной суммой вы хотите вступить в борьбу с богом и его сыном! Warten Sie ein bischen, warten Sic1,—проговорил он по-немецки, порылся в карманах, в которых бренчали деньги, затем повернулся, словно очень спешил, и пошел наверх. Пока Индрек стоял в растерянности, не зная, то ли дожидаться директора, то ли нет, в одной из дальних комнат кто-то затянул вдруг занесенную графом песенку «У попа была собака»—песенку, не забытую по сей день, и это словно положило конец всем колебаниям. Индрек взвалил сундучок и узел на плечо и направился к двери. Господин Оллино вышел из своей ком:наты и, не говоря ни слоза, посмотрел вслед уходящему. Открывая наружную дверь, над которой висел колокольчик, Индрек услышал наверху, на лестнице шаги директора — тот как будто окликнул его. Но Индрек и виду не подал, что слышал,— хлопнув дверью, он вышел на улицу, где бушевала метель. Вскоре он услышал, как за его спиной звякнул колокольчик и как директор окликнул его. Индрек притворился, будто не слышит. Однако господин Маурус не переставал окликать его, и Индреку показалось, будто голос все приближается. Послышалось даже чье-то тяжелое дыхание, в тот же миг ;<то-то ухватился за сундучок, и голос господина Мау-руса раздался совсем рядом:

-- Почему вы не слушаете, когда господин Маурус зовет: Он старик, бежать уже не может, вы тоже когда-нибудь состаритесь.— Эти слова почему-то проникли Индреку в самое сердце. Ему вспомнились вдруг скрюченные пальцы отца, какими он видел их, когда стоял на лестнице. Он вспомнил жалкого Войтинского и несчастного Шульца. И он обернулся. Директор с непокрытой головой стоял перед ним, ветер трепал его седые космы. Левой рукой он придерживал полы халата, раздуваемые ветром, правой совал Индреку что-то п наружный карман, бормоча:

— Прижмите рукой, не то ветер унесет. Надо же человеку иметь хотя бы пять рублей, когда он собирается выступить против бога. Если бы господин Маурус был помоложе, быть может, и он пошел бы с вами.

' Подождите немного, подождите (нем.).

 

Ведь и он в душе бунтарь, только господин Маурус уже старик.

Сказал и, по-стариковски семеня, направился обратно к дому, а Индрек стоял и смотрел ему вслед.

Но когда колокольчик возвестил, что господин Маурус уже вошел в дом, Индрек прислонил сундучок к забору и замер рядом с ним, словно отдыхая или обдумывая что-то. Сундучок мало-помалу сползал, пока не коснулся земли; тогда Индрек положил узел на сундучок и сам сел подле, словно и в самом деле уже устал. Он долго сидел так, думая о прошедших днях. Да он как будто и не размышлял даже, а грезил наяву.

Оглавление