Глава XVI   Однажды вечером господин Маурус так закончил свою назидательную речь, которую на этот раз произносил по-эстонски:

—' И над такими пустяками ты ломаешь себе голову! — вздохнула тетка.— И что только из тебя получится!

—        Разве это пустяки, дорогая тетя? — с какой-то грустью спросила Рамильда.

•— Для нас, людей, это пустой вопрос,— заявила госпожа Мальмберг.— Это пусть бог решает — кого в ад отправить, кого на небо. Наше дело следить за тем, хорошо ли посолен и наварист ли суп, нарезан ли хлеб, накрыт ли стол, ведь скоро явятся мальчики, голодные, как собаки. Господь о них не беспокоится, зачем же нам тревожиться о небе и аде?

— Господин Паас точно такого же мнения,—-заметила Рамильда и продолжала:—А я часто думаю о небе и аде. Мне кажется, Кёлер непременно попадет на небо, он так прекрасно изображал на своих картинах Иисуса, что Спаситель не даст ему попасть в ад. А знаешь, милая тетя, о чем я еще думаю? Кёлер жил в Петербурге, царь тоже живет в Петербурге, и если царь попадет на небо, быть может, туда попадет и Кёлер. Я уверена, милосердный господь не допустит, чтобы русский царь попал в ад. Для чего же быть царем, если все равно попадешь к чертям в ад?

— Да перестань ты наконец умничать и уходи,— рассердилась госпожа Мальмберг.— Не поминай царя всуе, папа говорит, что это политика, а о политике говорить не следует.

— У папы все политика, ни о чем сказать нельзя,—возразила Рамильда.— По его мнению, небо и ад тоже политика и поэтому я не смею спросить у него, попадет Кёлер на небо или в ад.

— Нет, дитя мое, если Кёлер попадет в ад, это ничего, пусть себе, но если царь попадет в ад, это уже политика,— объяснила госпожа Мальмберг.

— А если царь попадет на небо, это тоже политика? — спросила Рамильда.

— Нет, тогда это не будет политика, ведь ты сама, дитя мое, сказала, что самодержец всея Руси не может никуда попасть, кроме как на небо...

— Так что если бы милосердный господь вдруг взял да отправил царя в ад, это было бы не что иное, как чистейшая политика,— сказала Рамильда.

— Ах, боже мой! — нетерпеливо воскликнула госпожа Мальмберг.— Ты можешь просто извести человека! Все политика да политика! Конечно, если в ад, то политика!

— А Гете где, в аду или на небе, как ты думаешь? — спросила Рамильда.

— Этого никому не дано знать, одному только господу,— ответила госпожа Мальмберг.