— Где эта девочка? Это твоя девочка?
Госпожа Ваарман схватила Тийну на руки и поднесла к господину Маурусу, говоря:
— Вот мое несчастное дитя, герр Маурус.
— Опустите ее на пол,— приказал Маурус. — Но ведь ее ноги не держат,— ответила мать.
— Вы странный человек. Разве вы не понимаете, что говорит господин Маурус? Господин Маурус всегда говорит ясно, коротко и ясно: опустите ее на пол. Ясно сказано?
— Ясно, герр Маурус,— ответила госпожа Ваарман,— но ведь наш пол... герр Маурус сами видят, какой пол у бедных людей.
— Тогда посадите ее на стул,— приказал господин Маурус.
И когда это было сделано, господин Маурус принялся щупать и осматривать ноги девочки так, словно был специалистом. Затем взял девочку за обе руки и сказал:
— Ну, вставай, я помогу, господин Маурус со своей седой бородой помелеет.
— Не могу,— ответила девочка, даже не пытаясь встать.
—' Надо верить, что сможешь встать, тогда встанешь. Учись верить, тогда поправишься,— заявил господин Маурус на потеху своим «порядочным мальчикам».
— Она еще не умеет так крепко верить,— объяснила госпожа Ваарман.
— А как же ты ходишь?— спросил господин Маурус.
— На костылях, герр Маурус,— ответила за дочь госпожа Ваарман.
— Не мешать, когда господин Маурус говорит. Странная у матерей манера — когда хочешь поговорить с дочерью, они вечно вмешиваются, словно они сами эти дочери. А господин Маурус спрашивает у дочери: как же ты ходишь?
— У меня костыли,— ответила девочка.
— Ах, вот как, значит, у тебя костыли. А где они?
Принесли костыли.
—i Теперь покажи мне, как ты на них ходишь,—< сказал господин Маурус.