не может слюшать, я не может!» — кричит она, когда «танта» начинает говорить по-немецки. Ты, если случится, говори с ней по-русски, а случится это непременно, потому что принцесса любит поболтать. Со мной, к твоему сведению, она всегда по-немецки разговаривает, меня она знает и мой немецкий язык тоже... Так, а теперь можно идти. Допей чай, зачем же оставлять! Ведь платить все равно надо. Всего-навсего двадцать пять, до смешного мало, как подумаешь. То есть, за еду на двоих всего двадцать пять. Теперь ты должен за меня платить, ведь паромщику, этому живодеру, я платил. Так что теперь мы квиты. Маленькую разницу, которая получается, я тебе потом возмещу, ведь мы товарищи, сочтемся. К тому же, ты должен мне магарыч поставить, вот пусть разница и будет вместо магарыча. Конечно, свинина с кислой капустой — никакой не магарыч, но мы же друзья, сочтемся. Иное дело, если бы я эти двадцать копеек тебе отдал — тогда тебе пришлось бы мне настоящий магарыч ставить, а он обошелся бы тебе дороже, чем свинина с кислой капустой. Так что тебе даже выгоднее, чтобы я не возвращал тебе долга. Просто и ясно — не правда ли? И благодари бога, что я привел тебя в такое
Милая тетя (нем.).
место, где на чай давать не надо; иначе тете пришлось бы по меньшей мере еще десять копеек приплатить. Выходит, я помог тебе сэкономить целых десять копеек и, таким образом, должен тебе всего десять, чай-то ты сам выпил.
Он приподнял фуражку и сказал, причмокивая губами, еще липкими от жира:
— До свидания, мамаша! Когда тот придет, скажите ему, что я его спрашивал.
Не дожидаясь ответа, Тигапуу с достоинством поднялся по лестнице и вышел на улицу. Надвигался промозглый осенний вечер. Тигапуу остановился и, скорчив озабоченную мину, сказал:
— Я думаю, куда идти — в город или на Тооме1.Лучше, пожалуй, на Тооме, ведь город ты так или иначе увидишь. А Тооме — другое дело, это совсем другое дело, туда не всегда попадешь... значит, пойдем туда...Тогда ты увидишь и торговый дом с колоннами, густыми, как лес. К тому же узнаешь, где что можно купить. Ведь покупать все равно придется, не сегодня, так завтра.
Когда они дошли до площади, где стоял чей-то бюст на высоком постаменте, Тигапуу объяснил:
— Это Паркалай 2 и его площадь, сюда студенты съезжаются, когда раскатывают по Рыцарской со своими пивными корзинами. Вылакает бутылку и хрясь этого по морде! В самую рожу, так что она блестит вся. Тут прибегает «возьми»!3 А буршы: «Deutschland,Deutschland tiber alles!»4 Понимаешь? Просто бунт! Один раз им чуть было худо не пришлось, да какая-то хитрая лиса вовремя затянула: «Боже царя храни!»Держимордам ничего не оставалось, как щелкнуть каблуками и взять под козырек, не пойдешь же против царского гимна. И студенты опять целы ушли. Вот она, настоящая студенческая жизнь! И если я когда-нибудь стану студентом, то таким же буду, вот увидишь.
Сады по склонам Тооме стояли оголенные. На дорожках под ногами шелестели желтые листья. В городе там и сям зажглись огни.