— Да! — ответил мальчик, словно говорил истинную правду.
—Ну, тогда все в порядке, —заметил директор и, обращаясь к Слопашеву, продолжал по-русски: —Им стыдно, и они сожалеют, что смеялись в день рождения Пушкина. Но вы уж их простите, ведь молодежь не знает, что рождение —такое же тяжкое и важное событие, как смерть. Мы, старики, знаем это и воодушевляемся, а им только смешно.
С этими словами директор вышел из класса.
— Благодарю вас, дети,— сказал Слопашев и хотел было еще что-то добавить, но слова почему-то застряли у него в горле, он только поднял правую руку, сделал ею какой-то жест и последовал за господином Маурусом, потому что звонок давно уже прозвенел.
Лишь после уроков директор спросил Индрека с глазу на глаз:
— Вы действительно сказали господину Слопашеву перед всем классом, что он пьян?
— Нет,— ответил Индрек,— я сказал, что он часто бывает пьян и что это нам не нравится.
— Это очень хорошо,—одобрительно заметил господин Маурус— Меня он не слушается, может быть, хоть вас послушается, ведь старики больше стесняются молодых, чем себе подобных. Вообще-то он умный и добрый человек. К тому же он русский, у него знакомства. Один брат в Риге, -другой в Петербургу их слово имеет вес. Такие люди нужны господину Маурусу, понятно? Как же мы будем жить, если у нас не будет людей, чье слово имеет вес!
— День рождения Пушкина был последним событием, как бы еще объединявшим все училище, затем начался развал. Казалось, у всех вдруг пропал интерес и к занятиям и к преподаванию, все думали и говорили только об отъезде и ждали дня, когда можно будет, взяв свой узелок, отправиться в путь Индрек колебался, поехать ему на лето к писарю или остаться здесь с Оллино сторожить дом, как того желал господин Маурус.
— Мне не хочется, чтобы вы оставались,— сказала Рамильда, когда они разговаривали об этом.
— Почему же, барышня? — спросил Индрек.
— Я уезжаю, вот почему,— ответила Рамильда.— Вы ведь знаете, куда я еду? В Германию. Вы удивлены? Но ведь я не такая легкомысленная, как кажется. Гете, конечно, умер, тут уж ничего не поделаешь, но я все же могу поехать в санаторий. Сегодня я смотрела на себя в зеркало и угадайте, что обнаружила? Я обнаружила у себя на лице маленькие морщинки. Правда, крошечные, но уже есть! Понимаете? Я еще не начала жить, а на лице уже морщины! И тогда я подумала: ладно, поеду в Германию, там начну настоящую жизнь, авось морщины пропадут. А если и там не будет жизни, тогда... Знаете, что тогда будет? — Она подошла к Индреку, взглянула ему прямо в глаза и продолжала:—Тогда смерть. Как она наступит, этого я не знаю, но что она наступит, в этом я уверена. Вы боитесь смерти? Скажите откровенно, ведь мы все равно надолго расстаемся. Она вас пугает?
— Нет,— ответил Индрек.— Я о ней и не думаю.