Однако из обучения Индрека' немецкому языку ничего путного не вышло. Вообще этот предмет все считали страшно важным, но тем не менее никто о нем особенно не беспокоился. Даже преподавание его было доверено старому горбатому немцу, которому в первый же день дали кличку «Перпендикуляр», переделанную эстонцами в «Капельник»: дело в том, что господин Шульц носил долгополый черный сюртук, фалды которого из-за подпрыгивающей походки учителя при каждом шаге словно капали. Впоследствии оба эти произвища были забыты, уступив место «Связке», это прозвище осталось за немцем до конца.
Поводом для такого прозвища послужило то обстоятельство, что господин Шульц начал преподавание немецкого языка с толкования и анализа связки. Он выискивал в учебнике русскую фразу, переводил ее на немецкий язык и затем приказывал ученику написать ее на доске, чтобы весь класс видел, как русская фраза выглядит по-немецки. Дав всем наглядеться, он начинал выискивать в предложении связки. В конце урока ученики списывали предложение с доски к себе в тетрадь и на следующем уроке разбирали его снова. И так — каждый урок, и мальчикам казалось, будто на уроках немецкого языка их учат одним лишь связкам, больше ничему. В итоге учитель добился того, что недели через две ученики утратили к немецкому языку всякий интерес. Когда им задавали какой-нибудь вопрос, -они отвечали наобум «связка». Сперва это даже забавляло пожилого господина, но, когда однажды весь класс зарядил одно — связка да связка, терпение учителя лопнуло и он велел Индреку пригласить в класс директора.
— Не ходи! — закричали ребята по-эстонски, чтобы учитель не понял, ведь он не знал языка, так как совсем недавно приехал в Прибалтику откуда-то с Волги.— Пусть сам идет.
И Индрек не пошел.
— Тогда я пойду сам, — проговорил господин Шульц с угрозой и вышел из класса, а поскольку господин Маурус случайно оказался дома, учитель вскоре вернулся вместе с ним.
— Это кто же не пошел звать господина Мауруса? — спросил директор.
— Вон тот.— Учитель указал на Индрека.— Я велел, а он не пошел, заявил, что класс против.
— Как вам не стыдно!— заорал директор на Индрека по-эстонски с таким видом, будто готов был броситься на него.— Эх вы, дылда этакая! Какое вам дело до этого дрянного класса, раз вам учитель приказывает? Учитель здесь заместитель господина Мауруса, и его все должны слушаться. Меня вы должны слушаться?
— Должен,— ответил Индрек.
— Почему же вы господина Шульца не послушались, раз он мой заместитель?
— Я не знал, что...— начал было Индрек.
— Что?! — закричал директор.---Вы не знали, что учитель является моим заместителем? Вы, может быть, думали, что маленький Либле мой заместитель? Вы позорите меня перед немцем своей глупостью, верзила этакий. Ну что мне сказать ему? — И, повернувшись к учителю, продолжал уже по-немецки: — У этого верзилы такой короткий ум, что он даже не знал... Он думал, если класс против, то он должен послушаться класса, ведь в классе народу много, а вы один. Ну что мне с ним делать, если рост у него долог, а ум короток. Да и беден он к тому же, совсем без денег. В другой раз пошлите кого-нибудь, кто поменьше, тот сразу пойдет, маленький пойдет, небось у него ума окажется побольше. А теперь о другом: что тут произошло? Прошу говорить по-русски, чтобы всем было понятно.