Вот вернется из Германии, может быть, тогда
пройдет.
>— Значит, вы ее знаете? — спросил Индрек, и ему показалось странным, что он сидит сейчас здесь, держит на руках чужого ребенка и слушает болтовню этой круглой девушки. И вдруг он вспомнил, что Ра-мильда как-то говорила ему о чем-то круглом, но о чем именно, он забыл.
— Мы ее уже давно знаем,— ответила девушка.—
Она была такая славная. Все любили ее. Мальчики по ней с ума сходили.
— Откуда вам это известно? — удивился Индрек, словно подтверждая, что и он сходил с ума по барышне Маурус. И, едва успев проговорить это, добавил про себя: «Ну конечно: круглое, вечное, круглая вечная жизнь, круглая жизнь. Но разве жизнь круглая, если Рамильда в Германии, а он сидит здесь? По-видимому, жизнь все-таки угловатая».
— Мы все знаем,—• продолжала девушка.— Через Юрку, он рассказывает. Не нам, а другим, а мы от них узнаем. Но даже когда мы ничего не слышали, мама говорила: наверное, все любят барышню Маурус. «А ты откуда знаешь?» — спрашивала я. «Посмотри, как она ходит, как ступает,— говорила мама.— Словно на пружинках, и голову держит высоко. Не иначе потому, что ее любят». Я тоже пробовала так ходить, как барышня Маурус, чтобы все видели и думали, будто меня любят, но у меня ничего не получилось, до сих пор не получается. Мама сказала мне тогда: лучше и не пробуй, ничего у тебя не выйдет. Пусть сперва любовь придет, тогда все само собой получится.
— Дождь перестает,— заметил Индрек.
— Да, гром все дальше,— ответила девушка и продолжала, глядя в полумраке на Индрека своими круглыми глазами: —А в Германии тоже есть подвальные квартиры, может, барышня Маурус и там проходит мимо чьих-нибудь окон? Как вы думаете, есть в Германии подвальные квартиры? Мама говорит, что там их не строят.
— Может быть, и строят,— предположил Индрек.
— А вы вспоминаете когда-нибудь барышню Маурус? — спросила девушка.
— Я? — почти с испугом отозвался Индрек.
— Вы и другие, все ваши,'— ответила девушка.
Индрек с облегчением вздохнул, но все-таки удивился, как редко приходилось ему за последнее время слышать имя Рамильды. Случилось то, что случается обычно: с глаз долой, из сердца вон.
— У нас много новеньких, которые и в глаза ее не видели,—заметил Индрек.
— А те, что видели, вы, Тигапуу, господин Олли-но и другие?
—