Иное дело та, что сидит у него на коленях: она кажется костлявой и угловатой, особенно ее жалкие длинные ноги, которые никак не хотят ходить.
— Мы вас давно знаем,— сказала девушка, придвигаясь к Индреку и кладя больные ноги сестренки себе на колени, словно для того, чтобы таким образом теснее связать себя с парнем.
— По башмакам и брюкам,— добавила Тийна.
— Вот как, по башмакам и брюкам? — удивился Индрек.
— Нам в окно ничего больше не видно, вот почему,-— пояснила Тийна.
— Да, ведь у нас подвальная квартира и окна крошечные,— пояснила девушка.— Когда люди проходят мимо, нам ничего не видно, кроме ног, разве что при-, жмемся головой к самой раме и вывернем шею. Иначе не видать. Только если по другой стороне улицы идут, тогда все видно.
— Я на подоконник залезаю, оттуда виднее,— сказала Тийна и поглядела наверх, словно и сейчас сидела у себя в комнате на подоконнике.
— Не все такие птенчики, как ты,— ответила сестре Молли и продолжала: — Да, видны только ноги до колен или чуть выше, вот и все. Так мы и научились узнавать прохожих по ногам, башмакам, брюкам, полам пальто, платьям, тросточкам, зонтам, по походке, по тому, кто как ноги ставит. Вначале страшно казалось, ведь когда папа еще жил, у нас была квартира на втором этаже. Но теперь мы привыкли и нам даже интересно. Видишь ноги и стараешься угадать, какое у человека лицо. Смотришь на башмаки и пытаешься представить себе, какая на нем шапка или шляпа.
Прикинешь на глаз длину ног или шагов и говоришь: этот, наверное, такой-то или такой-то. Иногда две пары ног идут рядом, тогда смотришь, старые они или молодые. Если старые, то пусть себе идут,— куда могут идти две пары старых ног? А если молодые, то начинаешь думать, начинаешь гадать, и порой гадаешь чуть не полчаса,— куда же они пошли, эти две пары молодых ног. Ведь сразу видно, муж с женой идут или влюбленные — ноги у них ступают совершенно по-разному. А если вдобавок до тебя донесется смех или какое-нибудь слово, то уже знаешь все. Желтые и лакированные пошли сегодня, говорю я иной раз маме, и желтые шепнули лакированным: «До завтра»,— а лакированные ответили: «В восемь». А знаете, на меня йоги тоску нагоняют. Бывает, ходят, .ходят вместе, любезничают, смеются, а потом вдруг перестают ходить вместе, ходят врозь. Иногда обе пары исчезают и уже никогда больше не проходят мимо наших окон, и тогда я думаю: куда же они делись? Может быть, на другую улицу переехали, в другой город, в другую страну, или, может быть, на кладбище — и мы никогда их больше не увидим из своего окна? Ведь грустно, а?
— Да, конечно, очень грустно, если знакомые ноги перестают ходить мимо окон,— промолвил Индрек и вдруг почувствовал, что голова девочки тяжело давит ему на грудь.— Спит,— прошептал он сестре, державшей ноги девочки.
— Пригрелась на руках,— заметила девушка и затем сказала нечто такое, отчего Индрек невольно вздрогнул.—Барышня Маурус никогда не проходила перед нашими окнами, она всегда ходила по другой стороне.