Исчезновение двух последних он, пожалуй, не сразу заметил бы и утром, но ему 'бросился в глаза пустой крюк в потолке, и Оллино спросил себя: почему крюк пустой? И лишь тогда возник вопрос: куда девался лебедь? Первым делом он спросил об этом Вуття. Но тот, состроив лукавую мину, ответил вопросом на
вопрос:
— Разве только лебедь, господин Оллино? Оллино окинул взглядом комнату.
— А где Гете и Шиллер? — спросил он затем.—Что это значит?
Но Вутть и понятия не имел, что это значит, ни малейшего понятия. Сикк и Индрек тоже не знали. Только Тигапуу проговорился, что по его распоряжению Юрка отнес Гете и Шиллера на помойку и во всем виноват Слопашев.
— Ладно,— сказал наконец Оллино и больше ни о чем не стал, расспрашивать. Он отправился наверх к директору. А ученикам представилась возможность сговориться перед новым допросом. В заговор были втянуты также Войтинский, князь, граф и пан — словом, все, кого директор мог о чем-либо спросить. Но вся эта подготовка оказалась ненужной, поскольку господин Маурус повел себя отнюдь не так, как предполагали. Спустившись вниз, директор притворился, будто относится ко всей этой истории с полным равнодушием. Сперва он выслушал Тигапуу и одобрил его поведение. И словно тайком ото всех, но при этом так, что слышали многие, заявил:
— Господин Маурус уже давно распорядился убрать их отсюда, но ведь вы знаете господина Оллино: с ним не сговоришься. Как, например, вчера вечером: стоило господину Маурусу уйти, как и он исчез из дому. А какое право имеет этот человек уходить из дому, когда нет господина Мауруса? Вы бы ушли из дому, если бы господина Мауруса не было?
— Я был дома, наблюдал за порядком,-—ответил Тигапуу серьезно и веско.
— Вот видите, вы были дома и наблюдали за порядком. Всякий честный человек останется дома и будет наблюдать за порядком, если господин Маурус ушел. А господин Оллино не наблюдает за порядком, и вот теперь Гете и Шиллер на помойке. Конечно, Гете и Шиллер сильно пылили, они еще при жизни сильно пылили. Хорошо еще, что не было Гейне, тот бы еще больше напылил. Гейне еврей, поэтому немцы его не любят. Еврей-то еврей, а пел так, что только пыль столбом. Еврей умеет петь, о, еврей умеет! Поэтому никто его и не любит. Мы любим русских, потому что русский царь — это наш царь. Боже царя храни. Вчера это пели с большим благолепием. Господин Маурус любит русское благолепие и поэтому ходит в русское общество. А куда ходит господин Оллино? Может быть, он занимается эстонскими делами? Нет, только господин Маурус занимается в русском обществе эстонскими делами. Поэтому ему некогда следить за тем, убраны немцы со шкафа или все еще там...
Речь директора прервал Слопашев; он появился в дверях своей комнаты неумытый, взъерошенный, со спадающими брюками и свисающими чуть ли не до тюла подтяжками; прямо на рубашку был накинут пиджак с поднятым воротником, прикрывающим голую шею и волосатую грудь.
— Господин Маурус, простите меня,— сказал он хрипло.— Осмеливаюсь явиться в неглиже, ибо услышал ваш голос и решил сказать вам несколько слов с глазу на глаз, дабы предупредить возможность превратных истолкований.