Глава XXII   Учитель математики Курлов больше всего любил единицу и нуль.

Тигапуу! Тигапуу! Паас! — раздались голоса, и с разных сторон потянулись указующие персты.

Господин Молотов подошел по очереди к одному и к другому, смерил их пытливым взглядом своих тусклых глаз, потом отвернулся, встал у доски и процедил сквозь зубы:

—        С-свиньи этакие! Ей богу, свиньи! Не подумайте, что я ругаюсь, я от чистого сердца, ей-ей от чистого сердца. С-свиньи и есть! Кстати, Курлов идиот, яего знаю, у него мозги снеговика, в математике он ничего не смыслит! Настоящий учитель, хоть профессором назначай! Я же прихожу к вам не как учитель,а как товарищ. Не как друг, потому что друзей я выбираю, товарищем же для меня является каждый болван — ведь я социалист. Но социализму я вас обучать не стану, вопреки опасениям вашего директора,этого остолопа,— он, ей-богу, настоящий остолощможете ему это передать, если хотите,— нет, социализму я вас обучать не стану. Социалист я в душе,а учить вас буду математике. Итак, перейдем к делу.Где классный журнал? Фамилии учеников? Примус,что вы прошли? Так, ладно. Посмотрим, что вы знаете?

Он начал вызывать учеников по очереди к доске. И не нашлось ни одного, которого он вскоре не отправил бы на место со словами:

—        Идиот! Вы в математике и ушами шевелить не умеете! Остолоп! У вас же каша в голове. Индюк, ей-богу, индюк! Математическая куриная слепота! Бараний лоб! Послать бы вас с неграми сражаться, там ваше место! У вас не мозги, а жабры дохлой рыбы! Головастик, только без хвоста и плавать не умеете. Довольно! Недоношенный теленок, в мозгах — мушиный чих... Все? Значит, весь класс — математический идиот! А еще хотите быть моими товарищами, стать моими друзьями. Разве может человек быть моим другом, если он круглый идиот в математике? А товарищем? Разве без математики существует истина? Разве без истины существует честь? Без чести откровенность? Разве я разговаривал бы с вами так, будь я вроде вас математический идиот? Разве Курлов с вами так разговаривал? Называл он вас свиньей, теленком или остолопом? Нет, он величал вас господами, я знаю. Прав я или нет? Когда господин Курлов говорит: свинья или теленок, он бранится, а когда я вам говорю: идиот или остолоп, то это только правда, чистая правда, математическая истина, то есть чистейшая истина, ибо она не содержит ничего, кроме истины. Я разовью в вас математические мозги. Сегодня же в пять часов вы явитесь ко мне, ибо я намерен сделать из вас первых людей в школе господина Мауруса. Понимаете? Первых людей, соображающих, что это за зверь такой — логарифм. Слышали? В пять часов! Улица Мяэ, двадцать шесть. Если меня не будет дома, входите: дверь открыта, подождете, пока приду.

На этом сегодняшний урок мог бы закончиться, если бы не вопрос о плате за частные уроки. Его необходимо было выяснить, однако никто не решался спросить об этом господина Молотова. Наконец Инд-рек, по настоянию товарищей, задал такой вопрос.

— Как? Как вы сказали? — вскричал Молотов и обеими руками схватил Индрека за грудь.

А когда тот повторил, учитель выпустил его, прорычав:

— Вы оболтус! Все вы оболтусы! Господин Курлов был как раз то, что вам нужно, и господин May-рус вполне вам подходит! А я, идкот, говорю вам, как товарищ: в пять часов приходите ко мне. Войдите, дверь будет открыта; подождите, ведь я хочу придать вам человеческий облик, хочу стереть скотское клеймо с вашего чела. А они: сколько будет стоить? Черт бы вас побрал! За кого вы меня принимаете? А вы, свиное рыло, вы, серый хряк, и не стыдно было вам спрашивать об этом у меня, у вашего товарища? Не стыдно? Или вы не считаете меня своим товарищем? Как же я сделаю из вас людей,