Глава VI   Индрек ел, пил, читал газеты, а Тигапуу все не возвращался. Индрек еще поел и попил, но Тигапуу не было. Тогда Индрек стал смотреть, как играют в бильярд, однако Тигапуу не появлялся, словно с ним приключилась какая-то беда. Индрек начал беспокоиться, у него даже сердце заныло. Может быть, Тигапуу просто подвел его: велел сидеть и ждать, а сам давно ушел домой и теперь потешается над ним.

К половине одиннадцатого терпение у Индрека иссякло; он надел пальто и отправился домой, а у самого кошки скребли на сердце. Что будет, если Тигапуу вернется сюда и не найдет его? Разве это по-товарищески? Разве он не обещал ждать? Внизу, в подъезде, где они так долго препирались из-за денег, Индрек постоял в надежде, что Тигапуу, может быть, все-таки явится. Но нет, Тигапуу так и не явился. Делать нечего, пришлось возвращаться домой одному. . Когда

Индрек брел к дому, ему вдруг показалось, будто он сегодня впервые гуляет по городу. Лишь увидев на углу фонарь, окруженный как бы нимбом, он вдруг вспомнил, что этот фонарь он уже видел. Когда? Ах да! Это было в тот вечер, когда незнакомая девушка, приоткрыв дверь, улыбнулась ему. Даже сейчас Индреку стало тепло от одного воспоминания, такая это была улыбка.

Ворота оказались запертыми. На звонок парадную дверь открыл Копфшнейдер.

— Тигапуу нет? — спросил он.

— Нет,— ответил Индрек.— Разве он не вернулся? Латыш покачал головой и сказал:

— Вам велено наверх идти.

— Мне одному? — спросил Индрек.

— Вам обоим с Тигапуу.

 

— Но ведь его еще нет,— заметил Индрек, надеясь, избежать неприятной встречи с директором.

— Тогда идите один, иначе нельзя,— сказал латыш.— Вы должны сейчас же идти.

Индрек поднялся наверх, даже не сняв пальто. Но сегодня на лестнице уже ничем не пахло, словно с того дня прошло бог весть сколько времени. Это была самая обыкновенная, обитая железом деревянная лестница, грохотавшая под ногами, вот и все. «Значит, тут не всегда так пахнет»,— подумал Индрек. Но когда именно на лестнице господина Мауруса пахнет так, как пахло от госпожи пасторши, горевавшей по сыну, это Индрек узнал позднее.

Директор был уже в постели, за занавеской.

—        Это вы, Паас и Тигапуу? — спросил он, когда Индрек вошел; услышав, что тот один, сказал: — Подойдите сюда, подойдите поближе.

Индрек шагнул за занавеску, скрывавшую его от глаз директора.

—        Еще ближе,— приказал директор и, видя, что Индрек медлит, как бы считая отгороженное занавеской пространство комнаты священным, куда он недостоин входить, господин Маурус приподнялся на кровати, похлопал рукой по одеялу, словно приглашая Индрека сесть, и повторил: — Ближе, еще ближе?