Глава XXXII   Когда опустело последнее ласточкино гнездо, подоспела осень — только тогда она посмела нагрянуть, не раньше. В сарае сидела теперь только пестрая кошка и караулила мышей — они вместе с кошкой остались тут зимовать, ведь у них не было крыльев, чтобы улететь в далекие, теплые страны.

— Кто позволил вам в доме господина Мауруса выписывать такие книги?

— Для этого не нужно разрешения,— сказал Мийлинымм.— Это ведь не какая-нибудь запрещенная книга.

— Этот человек не знает немецкого языка,— обратился господин Маурус к ученикам по-эстонски.— Он совершенствовался в Германии, но по-немецки не понимает. Господин Маурус спрашивает коротко и ясно: кто позволил выписать? А он отвечает: это не запрещено.

Мийлинымм почувствовал себя оскорбленным и спросил по-эстонски:

— Господин Маурус, что вам, собственно, от меня нужно?

— Я хочу от вас краткого и ясного ответа: кто разретнил вам в моем доме выписывать подобные книги? Ясно спрашиваю?

— Ясно,— ответил Мийлинымм.

— Тогда отвечайте так же ясно: кто разрешил?

— Но, господин Маурус, для этого ведь и не нужно разрешения,— сказал Мийлинымм.

Этот ответ кольнул директора точно иглой, и, повернувшись к ученикам, он воскликнул:

—        Вы слышите? Этот человек сошел с ума! Он

361

свихнулся на сверхчеловеке, как и тот, другой. Сверхчеловек всех с ума сводит! Я спрашиваю: кто разрешил? А он отвечает: не надо.

— Но это же так,— объяснил Мийлинымм,— ведь книга в России не запрещена.

— Теперь вы сами слышите, что этот человек совсем помешался,— вскричал директор.— В России не запрещена, значит, в доме господина Мауруса разрешена. Прекрасно! Превосходно! Навоз в России не запрещен, поэтому каждый со своей навозной телегой может заворачивать во двор господина Мауруса. Так, что ли? Скажите, помешался этот человек или нет, раз он так рассуждает?

— Господин Маурус, я совершенствовался в Германии и прекрасно знаю, что такое навоз, но эта книга отнюдь не навоз, иначе я бы ее не выписал, навоза у нас и самих достаточно,— заявил Мийлинымм, повышая голос.

—