варищу, у которого жена так благоухает иначе они в мой дом будет приносить женские запахи,- объяснил господин Маурус и добавил с угрозой:—Но я узнаю, есть ли у вашего приятеля такая благоухающая жена, непременно узнаю. Господин Маурус еще с вами поговорит. Негг Оллино, Негг Оллино! — Директор подбежал к двери учителя.— Идите и запишите в книгу фамилию студента, у которого такая благоухающая жена, господин Маурус все еще чувствует запах.
Но Оллино не оказалось дома и, таким образом, фамилия студента с «благоухающей женой» не была записана, поскольку господину Маурусу было некогда: Индрек ждал его с деньгами. Директор торопливо пересек переднюю, поманил за собой Индрека, и они вместе поднялись по лестнице, на которой прошлой осенью пахло так же, как когда-то в церкви от одетой в траур госпожи пасторши. Но нынче Индрек ничего не почувствовал. Очевидно, поэтому сердце его ожесточилось, во всяком случае, оно стало жестче, чем того хотелось господину Маурусу,— тот, дойдя до своей комнаты, остановился перед Индреком, как перед своим человеком, посмотрел на него поверх очков и спросил:
— Сколько вы мне денег привезли?
При этом он протянул руку, словно Индрек должен был отсчитать ему на ладонь деньги. Но Индрек не стал этого делать, он хотел сперва поговорить с господином Маурусом.
— Сперва деньги, потом разговоры,— заявил Маурус.— Старый долг и проценты, это прежде всего, а потом поговорим.
Но Индреку хотелось, чтобы долг оставался долгом, проценты процентами, а на новые деньги он заключит новый договор и начнет новую жизнь. И эта новая жизнь должна быть такой, чтобы Индреку не надо было сидеть и спать внизу, прислушиваться к звонкам, он бы только учился, ходил в класс, отвечал уроки — это единственное, что он хотел бы получить за свои новые деньги в училище господина Мауруса.
— Сколько у вас денег? — спросил наконец директор и, когда Индрек назвал сумму, сказал: — Этого мало, этого недостаточно, вы ведь переходите в старший класс, там учителя дороже.
А сам протянул руку за деньгами, словно они уже обо всем договорились. Индрек отдал ему названную сумму, директор сунул деньги в стол и спросил:
— А проценты? Как же быть с ними? Разве у вас больше нет?
Индрек ответил отрицательно.
— Ну ладно,— проговорил директор,— я процентов и не требую, но зато вы должны хорошо учиться.— При этом он, улыбаясь, посмотрел на Индрека, словно все это была лишь шутка.
Таким образом, Индрек опять стал полноправным учеником и мог уже не стыдиться какого-то фона, пана или графа. К сожалению, ни один из них в училище не вернулся. Вместо них появилась куча новичков, но до них Индреку не было никакого дела. Из прежних «величин» остался только князь, однако слава его меркнет с каждым днем. Дело в том, что из Тифлиса приехал не то грузин, не то армянин, который заявил: «У нас на Кавказе такими князьями хоть пруд пруди. Ютятся по пять-шесть человек в одной маленькой, сырой комнатушке».
Но что это за князь, если он живет по-клопиному в затхлой комнате!